Автор: Беляев Сергей Ремович, Овчинникова Мария Николаевна, студенты группы №201-М отделения медицинского массажа для обучения лиц с ограниченными возможностями здоровья по зрению ГБОУ среднего профессионального образования
«Свердловский областной медицинский колледж» г.Екатеринбурга Свердловской области.
Социальная группа: участники с ограниченными возможностями здоровья по зрению.
Руководитель: Бериглазова Елена Владимировна, библиограф колледжа. Ведет в колледже в течение 4-х лет Литературную студию «Свой голос». Является руководителем студенческих работ гуманитарной направленности.
Аннотация. Поэтическая интерпретация биографии медицинской сестры Червяковой-Мерзляковой Галины Ивановны (1922 года рождения).
Девчонки после медучилища,
Судьбы себе не мыслили другой:
Атаковали вы военкоматы
И требовали — вас отправить в бой!
А военкомы были неуступчивы —
«Тебе бы в куклы, девочка, играть,
А ты в огонь войны, дуреха, просишься,
Собой рискуя, жизнь солдат спасать!»
Девчонки, пряча слезы, уходили,
И снова заявления строчили…
И прибавляли парочку годочков,
Чтобы на фронт забрали их. И точка!
Такой была и наша героиня,
Со светлым, скромным именем Галина.
Семья была большая, трудовая.
Отец — кузнец и на хозяйстве мать.
Да восемь ребятишек подрастали,
Свердловск мечтали строить – поднимать.
Беда пришла неведомо откуда:
Вот заболела мать – была простуда,
Потом дала простуда осложненье,
И бесполезным стало все леченье…
Отец чахоткой с горя заболел,
Два года лишь прошло — свечой сгорел.
Детей собрались в детдома отдать…
Сестра отца сказала: Не бывать…
Не дам семью повторно сиротить,
Со мною ребятишки будут жить!
И стали жить семейною коммуной,
Хоть и была хозяйка дома юной,
Но был порядок, в доме был уют,
— Глянь, Мерзляковы, вновь концерт дают!
Соседи в воскресенье говорили,
И стулья прихватив, все к ним спешили…
Потехе — час, а делу почти сутки,
Не отдыхает тетка ни минутки.
И Галя тете помогать решила,
В лабораторию работать поспешила.
Ее учеником химлаборанта взяли,
Наставники над нею шефство взяли
Талоны на «жиры» ей выдавали
И помогали, и оберегали.
Райком на лето выдал направленье —
Вожатой в лагерь и без возражений!
Неделю лишь спокойно отдыхали,
22-го о войне узнали.
— На фронт! На фронт! В ее висках стучало!
А военком ей: — Подрасти сначала!
Ну, правда, наотрез не отказали,
На курсы РОККа все-таки послали.
Учили там основам медицины:
Как кровь остановить, приладить шину,
Как правильно повязку наложить,
Как с поля боя раненых тащить.
Потом работа санитаркой госпитальной
(домой ходила редко — путь был дальний!)
Ее солдаты «Пуговкой» прозвали,
А кто постарше — «дочкой» величали!
В неделю раз кровь обязательно сдавала.
Но этого ей так казалось мало!
На фронт попасть по-прежнему мечтала…
Воют братья, что ж она отстала?
И военком ее упрямству сдался,
Скомандовал: «Галинка, собирайся!
На Ленинградский фронт тебе дорога,
Твоя нужна там медикам подмога!»
Стучат колеса вот четыре дня:
«Не мать, а мачеха тебе война!»
А в Волхове состав остановили,
Девчонок в госпиталь определили.
И потекла работа дни и ночи:
Был лют мороз, и есть хотелось очень.
Замерзшими руками бинтовала,
Чтоб боль унять — тихонько напевала…
Писала письма: «Здесь все хорошо!
Победа, ведь она недалеко!»
И вот приказ: «Меняем дислокацию!»
Она думала: «Ура, демобилизация!»
А эшелон отправлен на Восток —
Там раненых остался целый полк!
Когда к Свердловску стали подъезжать,
Не в силах дрожь сердечную унять,
К начальнику состава побежала:
-Три года с лишним дома не бывала!
Пока стоим — позвольте отлучиться,
Кто знает, что еще со мной случится!
Бежала, словно важный кросс сдавала,
А часа оказалось все-же мало!
Успела лишь сестер поцеловать,
Да тетю Тому быстренько обнять.
И снова в путь, и вновь колесный стук:
Что ждет нас впереди, мой милый друг?..
Так целый год в Манчжурии пробыли,
По-прежнему солдат они лечили.
Не только русских, но японских тоже,
Мы ж милосердны, по-другому, быть не может!
И вот она — родного дома дверь.
Галине ровно двадцать. Что теперь?
Работать надо и сестер растить.
Подмогой тете, как и прежде, быть.
Хотела в медицину — не пошла,
Там пайка хлеба маленькой была.
Шагнула в цех, где шум, огонь металла
(Огня на фронте видела немало).
Там, за заводе, и судьбу свою нашла,
И замуж за любимого пошла.
Трех сыновей прекрасных воспитала,
И внуков-правнуков растить им помогала.
На новом платье — старые медали,
Что за победу, ей Галине, дали!
Все помнит, память чтит солдат,
Защитников, что не вернешь назад.
Ей 93! Почти что век!
Она разумный, ясный человек.
Мечтает по брусчатке прошагать,
Как в той далекой юности опять!
Здоровья ей! И долгих светлых дней!
Поклон от внуков, правнуков, детей!
На основе встречи с Галиной Ивановной и собранного интервью.
ЛИНИИ СУДЬБЫ НА ЛАДОНИ МИЛОСЕРДИЯ
авторы: Беляев С.Р., Овчинникова М.Н.
руководители: Бериглазова Е.В., Удалова Е.Н.
Тридцать девушек, совсем еще девчонки,
Смерть презрев и нервы сжав в кулак,
Свой негромкий подвиг совершали
Без ночных разведок и атак.
Эти строчки, написанные бойцом Ленинградского фонта, лечившимся в военно-полевом госпитале, были посвящены Галине Ивановне Червяковой- Мерзляковой, коренной свердловчанке, участнице Великой Отечественной войны, защитнице Ленинграда. В ноябре 2015 года она отметит свой 93-ий день рождения.
Ее судьба могла бы стать основой для многосерийного сериала о судьбе девочки, которая осталась сиротой в 12 лет, встретила первый день войны вожатой в пионерском лагере, прошла обучение на курсах медсестер РОККа, работала в полевом госпитале на Ленинградском фронте, вернулась домой, встретила свою любовь, родила и воспитала 3 сыновей. Но это только дайджест. Подробности следуют.
ДЕТСТВО: Итак, она родилась четвертым ребенком в семье любящих друг друга родителей. Всего в семье было 8 детей.
У отца была собственная кузнечная мастерская. Работал так, что рубахи от пота не просыхали. Домашний уклад держали в разумном порядке, детей не баловали, хотя и очень любили, и многое в быту было налажено. Конечно, родители боялись, что придут власти излишки эскпроприировать, ведь тогда «мелкособствеников» так называли людей, работающих на себя, не признавали.
Судьба отпустила родителям короткий срок жизни. Первой ушла мама Екатерина Михайловна. У нее было воспаление среднего уха. Врачи затянули срок операции. Глава осиротевшей семьи – Иван Кузьмич, пережил супругу на два года. Умер от открытой формы туберкулеза легких.
Встал вопрос о том, что делать с детьми, ведь старшему только 14, а самой маленькой — 2,5 года. Младшая сестра (двоюродная) отца – Тамара Григорьевна, в то время совсем молодая и незамужняя девушка взяла их на воспитание, категорично объявив представителям власти: «Не дам ребят по детдомам раскидать!» Сама она работала на телеграфе (в районе строящегося городка Чекистов). Уходила на работу к 4-ем утра, а возвращалась после 12-ночи. Племянники постарше, ходили свою спасительницу встречать. Время было лихое, в котлах из-под вара на стройке ночевали беспризорники. Вскоре она вышла замуж и материально жить стало полегче. Добрым наставником для ребят стал ее муж Борис Иванович Черепанов.
Галина рано привыкла к самостоятельности. Все по дому умела делать, особенно удавалось «квашенку ставить», да пироги печь. В восьмом классе приняла решение — пойти работать. Чтоб и Тамаре помогать, да и самой немного приодеться. Так мечтала гребешок голубенький для волос купить. Упросила крестного помочь ей с трудоустройством. А он работал в Свердловском отделении РАН, в лаборатории. Девушку взяли младшим ренген-лаборантом. (А это давало возможность получать «жиры» — 1 литр молока в день бесплатно. На такую большую семью хватало только чай забелить, но все равно считалось, что это необычайно вкусно!) В наставники к ней приставили молодого аспиранта, он обязан был помогать ей в учебе.
В начале лета 1941 года руководство лаборатории отправило ее в райком ВЛКСМ, на курсы вожатых для работы в загородном лагере. 16 июня выехали в село Головырино Камышловского района. Тревожную весть о начале войны в лагерь привез завхоз. На педсовете было решено отдых не прерывать. В город вернулись на третьи неделю войны. Сдав детей, сразу в райком побежали. А там народу полно, все стены увешаны заявлениями с просьбой отправить на фронт.
«Еще вчера казалось простым и непреложным: «Если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов…» Как быстро наступил момент действительной проверки не только нашей внутренней готовности, но и подготовленности! Надо было самой себе четко сказать, что я могу сделать. Не когда-нибудь вообще, а сегодня, завтра.
Естественно на фронт меня не взяли: рост 153 см, вес 40 кг и никакого военного опыта. Отправили на курсы РОКК. Занятия проходили в деревянном клубе на улице Якова Свердлова. Учили азам оказания первой помощи. Роли раненых исполняли поочередно. На практике в ста метрах лежит «раненый», к нему надо подползти по-пластунски, надеть противогаз, наложив жгут, остановить «кровотечение», приладить шину на «перебитую ногу» и вынести «из-под огня». Не помню, сколько отводилось на все это времени, только что-то очень немного.
После окончания курсов отправили на работу в госпиталь. который расположился в здании школы №25 по улице Степана Разина. Жесткий режим, военная дисциплина, огромные нагрузки, ночные дежурства, бесконечные санитарные эшелоны
Раненые поступали ежедневно. Бывало, что мы сутками домой не ходили. Силы берегли. В январе 1942 года объявили комсомольское собрание. На нем выступил военный и сказал, что мы нужны фронту! Но лучше, если только девчонки будут, семьей не обремененные.
22 февраля в составе санитарного эвакопоезда мы отправились на фронт. Сказали в западном направлении едем. А вот куда? Доехали до станции Пикалева, недалеко от Ленинграда. Разместили госпиталь в бараках. Все тяжелые работы легли на плечи молодых, еще не успевших хлебнуть фронтового лиха.. Помимо обязанностей медсестры, мы выполняли хозяйственные работы: пилили дрова, добывали уголь, носили воду, поскольку водопровод замерз. Поскольку госпиталь был прифронтовой, мы перемещались за армией. Но жизнь на Ленинградском фронте застыла как вода в Ладоге. На передний край обороны меня посылал всего несколько раз – уж слишком малосильна я была.
Но вот кровь у меня по все показателям была хорошей. Много раз я ее сдавала, порой прямым переливанием. Но мне казалось, что сдать кровь- это самое малое, что я могу для бойцов сделать. Мы все рисковали. В голове не было мыслей, что убьют, об этом никто не беспокоился. Только бы спасти людей, спасти как можно больше.
Жили мы в казарме, где батареи замерзли и полопались, на них намерзли бугорки льда. Спали в шапках-ушанках, рукавицах, пальто, но холод был такой, что сон бежал прочь. Холодно было и в операционных палатах, даже пузырьки с лекарствами лопались. Но в палатах рукавицы не наденешь, и кожа у сестричек на руках трескалась, появлялись язвочки. Паек получали мизерный — 125 граммов хлеба, неизвестно из чего испеченного, и сухарь. Но, Господи Боже мой, что это был за сухарь! — настоящий, из ржаной муки. Больше я никогда в жизни не ела ничего более вкусного. Мы понимали, что, получая фронтовой паек, еще неплохо живем, гражданское население имело и того меньше» — вспоминает ветеран.
В блокадную зиму, когда из витаминов нам доступна была только хвоя ели и сосны, за которой ходили мы на Кировские острова. Из нее делали «эликсир жизни» — зеленовато-мутный настой, бывший в ту страшную зиму единственным доступным нам источником витаминов, спасавший от цинги, которая косила людей наравне с голодом. Раны у цинготных солдатиков не срастались — разваливались. Мы поили настоем раненых и пили сами.
С прорывом блокады снова началось перемещение: от Пикалева до Тихвина, далее Пролетарка, Новгород, Эстонские города. На станции Сакка прошел слух, что мы возвращаемся! Мы даже в гражданское переоделись. Но оказалось, что нас везут на Дальний Восток.
Приехали в Свердловск, а нас шестеро свердловчанок, бегом к военному коменданту с просьбой выпустить нас хоть на два часика родных повидать. Он согласился. Я до дома летела, только и успела всех обнять-поцеловать и обратно бегом. А поезд уже ушел… И опять комендант выручил. Посадил нас на «скорый». Своих нагнали уже в Новосибирске. Схлопотали до конца пути наряды вне очереди.
День Победы в госпитале на Дальнем Востоке встретили. Война закончилась, а раненые остались. Помню капитана Приходько с Украины. Ему ампутировали руку. Я днями-ночами около него сидела. И письма домой писала, и козьи ножки крутила, и стихи читала. Жена приехала его забирать. Разузнала, кто ему кровь дал, пришла ко мне и говорит: «Девочка, мы с тобой теперь породнились, через кровь твою. Приезжай к нам. Вместо дочки нам будешь!»
В 1946 году вернулась домой. Встал вопрос, куда пойти работать. Медсестрой не брали, в санитарки не хотелась. Устроилась на подшипниковый завод металографом. И на станке работать научилась, и детали шлифовать.
В 1948 году вышла замуж. Родила троих сыновей. В любви и согласии прожили с мужем 56 лет. За храбрость, стойкость и мужество, проявленное в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Галина Ивановна награждена медалями «За отвагу», имеет знак «Фронтовик 41-45 годов», медаль Жукова и еще ряд юбилейных наград.
«Война испытала меня на прочность и научила любить жизнь» – говорит она.
От себя добавим: Если бы ни подвиги тех, кому выпали суровые годы войны, неизвестно, каким было бы наше настоящее…
Литература:
1. Ионина, Н. Сестрам милосердия: [история создания Общества Красного Креста] / Н. Ионина // Братишка. – 2004. – № 3. – С. 74–76.
2. Монина, В. Сестры милосердия – кто они? : исторический экскурс / В. Монина // Библиополе. – 2008. – № 9. – С. 70–74.
3. Вилькова, Ирина. Пулю удаляет доктор. А душу спасает сестра / И. Вилькова // Областная газета. – Екатеринбург, 2003. – 18 марта.